Ночь. Густой белый туман окутал тёмный лес, такой же белый и холодный как свежее молоко. Маленький мальчик, медленно прихрамывая, шёл по тропе, одной рукой опираясь на костыль, а в другой руке держа масляную лампу, которой он подсвечивал себе дорогу. Тёплый свет мягко освещал лицо ребенка, на котором не было ни капли страха. Виктор шёл вперёд, периодически останавливаясь, чтобы передохнуть, или осмотреться по сторонам, словно пытался что-то или кого-то найти, но даже свет лампы не помогал разглядеть что-то в этом тумане кроме старой тропы.


Лес был тихим, он напоминал хищное животное в засаде, которое наблюдает за своей жертвой, готовое наброситься и вонзить свои острые клыки в её шею, и не отпускать до тех пор, пока она не перестанет дышать, после чего он будет медленно пожирать её мёртвое тело. Но Виктор не боялся, ни густого тумана, ни тёмного леса, ни мёртвую тишину.


В долике показались огни приглушенные туманом. Немного ускорив шаг, Виктор направился в сторону слабого света. Наконец из тумана появилась небольшая хижина, в окнах которой горел свет. Мальчик подошёл к старому крыльцу, поставив лампу на одну из ступенек, он удобнее перехватил костыль. Аккуратно переставляя ноги, Виктор поднялся по ступенькам. Тяжело вздохнув, он повернулся в сторону двери, через небольшой проём которой светил свет. Подойдя ближе, Виктор открыл дверь и отступил на шаг, заглянув внутрь он, застыл на месте.


Спиной к двери сидел мужчина, одежда его была пропитана чем-то красным, что медленно стекало вниз, образовывая небольшую лужу. Глаза мальчика наполнились страхом, а лицо побелело от ужаса. Онемевшими губами он тихо произнес:


- Папа?


Голос слабо дрогнул, но ответа не последовало. Позвав отца ещё раз, Виктор сделал пару шагов вперёд, остановившись у края багровой лужи, он протянул руку и коснулся плеча отца. Сжав холодное плечо, мальчик слегка потянул его на себя. Голова мужчины откинулась назад, открывая вид на глубокую рану в шее из которой, мерзко хлюпая, полилась густая и ещё тёплая кровь.


Крик застрял в горле, а тело пробила дрожь. Внезапно глаза мёртвого мужчина открылись и уставились на остолбеневшего Виктора. Потрескавшиеся губы зашевелились, из глотки булькая, вытекла кровь, затем прозвучал хриплый голос.


- Это ты виноват...


Медленно встав со стула, мужчина потянул руку в сторону ребёнка, пытаясь его схватить. Виктор начал отступать назад, но споткнувшись, он упал на пол, роняя костыль. Еле переставляя ноги, мужчина стал приближаться к нему.


- Это ты должен был умереть!


Его лицо выражало отвращение и злобу, а в широко открытых глазах искрилось безумие. Мальчик не отводя взгляда от отца стал ползти к выходу. Сделав ещё шаг, мужчина прокричал.


- ТЫ ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ!


Лицо исказилось, тело мужчины стало разлагаться, тёмные волосы побелели и осыпались, из глазниц потекла чёрная густая слизь, капая на пол, а кожа начала медленно отделяться, обнажая окровавленный череп. К горлу подступила тошнота, но Виктор игнорировал ее, продолжая ползти назад. Куски гниющей плоти падали вниз вперемешку с частями одежды всё больше обнажая скелет мужчины, который продолжал идти в сторону напуганного мальчика. Костлявая рука вытянулась вперёд, резко хватая Виктора за лодыжку.


Скелет навис над мальчиком. Костлявые пальцы сомкнулись вокруг хрупкой детской шеи, сжимая её. Виктор пытался высвободиться, но руки держали его крепко, с каждым разом сжимаясь всё сильнее. Воздух кончался. Мальчик вцепился в руки отца, отчаянно пытаясь сделать вдох, он словно рыба, выброшенная на берег, которая открывает и закрывает рот в надежде получить кислород. Перед глазами всё плыло, а сознание медленно начало ускользать пока не наступила темнота.